Впервые я увидел Павла Зангиева году в 2000-м в ростовском парке имени Горького. Гости донской столицы хорошо знают это красивое историческое место в центре города, а тогда, в светлую доинтернетную эпоху парк был знаменит еще и тем, что там часто играли в шахматы на деньги.
Конечно, это не легендарные Сокольники, но и в парке Горького имелись свои герои. Даже руководитель ростовского отделения «Сбербанка», сильный кандидат в мастера Владимир Ворожейкин отчаянно блицевал на скамеечке против местной звезды Михаила Коровтенко. Пара отличалась удивительным контрастом: Миша в своих красных революционных штанах и видавшей виды куртяшке против соперника в идеальном, выглаженном офисном костюме, поэтому вокруг сразу собиралась толпа удивленных болельщиков.
Вот, матч закончился – Коровтенко выиграл и сиял от счастья, а Ворожейкину, разумеется, было не жалко достаточно скромных по его меркам денег за несколько часов ни с чем не сравнимого удовольствия. Место освободилось, и сразу же против победителя сел мужчина-южанин небольшого роста, но с гордой осанкой, говорящей о чувстве собственного достоинства и уверенности в своих силах. Он поправил на голове кепку, с которой почти никогда не расставался, сделал ход и твердой рукой нажал на часы. В числе зрителей стояли будущие гроссмейстеры Дмитрий Кряквин и Михаил Панарин, которым шёпотом представили гостя, выигравшего первую партию в разгромном стиле: «Это мастер Павел Зангиев, многократный чемпион Осетии!»
Поначалу мы с Зангиевым были не слишком близки, более того – остро конкурировали в местных турнирах. Тогда все нуждались, каждая схватка за 500-1000 рублей носила принципиальнейший характер, и от нее зависело, поужинает ли шахматист или это столь приятное мероприятие откладывается на завтра. Я знал о нем только то, что он учился на физмате, служил в Ростове-на-Дону, а затем решил посвятить жизнь шахматам, чем немало удивил свою весьма уважаемую во Владикавказе семью. Павел Константинович играл в весьма своеобразном стиле – мне почти никогда не удавалось угадывать его ходы; впрочем, он являлся непростым соперником для шахматиста любого уровня. Не зря еще в детстве Пашу отметил и предсказывал ему большое будущее гроссмейстер Алексей Суэтин.
В 90-е Зангиев часто играл в опенах – на его счету победы над носителями наивысшего звания Сергеем Волковым, Александром Волжиным, Александром Галкиным, Екатериной Ковалевской, Джакаем Джакаевым, Сергеем Надырхановым, Сергеем Бешуковым и другими, а сам мастер больше всего ценил выигрыш у двукратного чемпиона СССР Льва Псахиса. К моменту нашего знакомства ему уже стукнуло 40 – он так и не женился, продолжая вести образ жизни шахматного гастролера. А в Ростове и ближайшем к нему Краснодаре имелась возможность играть бесконечные турниры, рапиды и блицы, общаться с людьми, которые с сочувствием относились к рыцарям шахматной доски той тяжелой эпохи.
Зангиев не отличался богатырским здоровьем и, к сожалению, не входил в число яростных противников алкогольной продукции, – думаю, это (наряду с цейтнотами) при оригинальном стиле игры и беззаветной любви к шахматам помешало ему шагнуть за 2400 и попытаться штурмовать гроссмейстерские высоты. Наша первая серьезная шахматная беседа состоялась при следующих атрибутах: бутылка самой дешевой водки и ледяные крабовые палочки на закуску, которые перед очередным тостом едва успевали оттаять в руке…
Наверное, родители нынешних юных чемпионов могут оказаться в шоке от этого пассажа, но уж таким было то сложное, казавшееся совсем безысходным время. Мне часто вспоминается судья М., наутро рассказывающий пришедшему пьяным на тур игроку Л. знаменитую историю о том, как Гидеон Штальберг буквально уничтожал пиво с коньяком перед поединком с Давидом Бронштейном, и что из этого получилось. А потом назидательно произнес: «Выпивать можно! А вот мешать, мешать не стоит…» Увы, ни судьи, ни игрока уже нет в живых...
К тому времени я прочитал четырехтомник Михаила Ботвинника и изучил «В поисках гармонии» Василия Смыслова, но до творчества довоенных чемпионов еще не дошел, при этом зная, что писал про Ласкера, Капабланку и Алехина шестой чемпион мира. И тут Зангиев припал ко мне всей душой – оказалось, что он просто боготворил великого кубинца. Думается, именно этим и объяснялся его достаточно хитрый алгоритм выбора хода – по таланту яркий атакер, хороший тактик, Павел упорно пытался эволюционировать в сторону своего кумира, хотя его талант при этом сопротивлялся превращению.
Записывая видео о противостоянии Хосе Рауля Капабланки и Александра Алехина для Levitov Chess, я часто освежал в голове детали бесед с Зангиевым. Матчи Ласкер – Капабланка и Капабланка – Алехин являлись его коронками, он там помнил наизусть практически каждую партию! Очень любил расставлять критические позиции и давать пять попыток на то, чтобы угадать ходы третьего чемпиона мира. Искренне переживал, что Капа уступил русскому титану и после не получил возможность сыграть матч-реванш, к которому подошел бы в полной готовности и не злоупотреблял бы своей популярностью у горячих аргентинок. Часто возил с собой большую (скорее всего, самодельную, с вырезками из журналов) книгу о том грандиозном матче с множеством диаграмм, но без словесных комментариев.
Честно говоря, поначалу угадывать ходы Капабланки оказывалось трудно, но когда большая пачка крабовых палочек уменьшилась вдвое, процент угадывания несколько возрос. И тогда Зангиев с одухотворенным выражением лица начал рассказывать об «Учебнике шахматной игры» Капабланки, – Ботвинник, кстати, высоко ценил эту книгу. Много лет спустя мы с совсем юным Андреем Есипенко месяц подряд разбирали, как же расставлять на доске пешки в зависимости от того, конь у нас или слон и какого цвета слон. Вскоре новочеркасский шахматист выиграл детское первенство Европы, а я самыми добрыми словами вспоминал ту встречу с Зангиевым, повлиявшую на мое собственное шахматное образование. К счастью, дальнейшая передача капабланковского опыта уже к моим ученикам происходила в новейшее время, когда крабовые палочки можно было успешно запивать кока-колой.
Родители и бабушка задавали мне неудобные вопросы после вечерних блицев: «Ты хочешь вырасти таким же, как Павел Константинович? Мотаться по городам и селам, вести кочевой образ жизни?» Но в моих глазах у Зангиев при всех его недостатках имелся большой плюс: он жил шахматам, горел шахматной игрой, боготворил ее и в этой своей страсти не останавливался ни перед чем. Глядя на него, я сам играл в блиц до утра, едва не пропустив из-за этого выпускной в школе, и начал читать все книги про чемпионов мира подряд. Тогда, конечно, не знал, как это пригодится в будущем.
Начало «нулевых» – время второй чеченской войны и кошмарного страха перед новыми терактами. В центре Ростова постоянно курсировали милицейские патрули, у которых вызывал большое недоверие не идеально выбритый порой человек кавказской внешности. Павел рассказывал, что иногда по пути на тур чемпионата клуба или чемпионата города его останавливали по 3-4 раза. Разумеется, у него отсутствовала ростовская прописка, и взамен Зангиев таскал с собой многочисленные вырезки с заметками о своих победах, фотографию с торжественного награждения… Кого-то из стражей порядка это убеждало, но однажды один из фаворитов соревнования так и не пришел на тур, затем войдя «на волевых» в число призеров турнира с «минусом».
Он не обижался, относился к таким ситуациям философски. Я вообще не помню, чтобы он про кого-то сказал плохое. К молодежи относился с каждым годом все теплее – после меня правила Капабланки от Зангиева «перекочевали» к следующему ростовскому гроссмейстеру Виталику Киселеву. Павел стал реже бывать в Ростове-на-Дону, но все хотел завезти и подарить книгу с партиями кубинца. Пока… не потерял ее на каком-то торжестве.
Глухой ночью он позвонил мне домой – трубку взяла испуганная мама. Со свойственной ему простотой Зангиев заявил: «Женщина, я потерял книгу, которую хотел подарить Диме!» Таким он был – если давал слово, то всячески старался его не нарушать или хотя бы объясниться, почему же так произошло.
Увы, порой излишне увлекался азартной игрой на ставку, где его соперники оказывались моложе и мастеровитее стареющего классика. К деньгам относился как к чему-то сиюминутному, и мысль копить их пришла бы к нему последней. Отбыв из Ростова, продолжал затем ездить по Кавказу, любил блиц и банкеты… Вернувшись во Владикавказ, пытался открыть школу, даже выезжал с молодежью на детский округ – но всерьез изо дня в день напряженно заниматься тренерской деятельностью в новых реалиях без творческих диалогов о Капабланке до утра он не смог.
Более 5 лет назад Зангиев, которому сейчас исполнилось бы 66 лет, ушел из жизни. Но его любовь к шахматам осталась. Он успел буквально заразить ей всех земляков, и сейчас в РСО-Алании начался шахматный бум. Успешно выступает лидер республиканских шахматистов и тоже гроза гроссмейстеров Тигран Назаретян, растет талантливая молодежь, проводятся турниры.
И вот во Владикавказе усилиями Владимира Едзиева и Николая Рязанова состоялся первый Мемориал Павла Зангиева. Играли в столь любимый мастером блиц, участники (среди них гроссмейстеры Павел Смирнов, Наталья Погонина, Елена Томилова, Дмитрий Кряквин, международные мастера Денис Еращенков, Руслан Яндарбиев, мастера ФИДЕ Александр Козак, Тигран Назаретян и т.д.) жили в шикарной четырехзвездочной гостинице «Планета Люкс» – честно говоря, во время черноморской серии я немного отвык от такого приема.
Кахабер Чибиров обеспечил участников водой, родственники Павла Зангиева и Таймураз Тамаев, много помогавший Зангиеву в последние годы жизни, установили призы, спецпризы и дополнительные подарки. Судейская бригада во главе с Ларисой Чемодановой отработала без сбоев, хотя южные шахматисты известны своим горячим темпераментом.
Символично, что турнир памяти Зангиева выиграл Александр Козак – тоже мастер блица, до конца не реализовавший в шахматах весь свой талант. Следом расположились гроссмейстеры Дмитрий Кряквин, Павел Смирнов, затем мастерская когорта и представительницы прекрасного пола – впрочем, призы сделали ровные, и даже проигравшие в последнем туре не понесли значительных финансовых потерь.
Владикавказ, в котором ваш автор побывал впервые, мне понравился – центр очень красивый, и сейчас в столицу РСО-Алании приезжает много туристов. До встречи на следующий год: надеюсь, что на шахматной карте России появляется новая яркая точка.
Дмитрий Кряквин
