Шахматы были одним из многочисленных увлечений Льва Толстого. В этой игре он предпочитал атакующий стиль.
Шахматный поединок между двумя величайшими русскими писателями состоялся 25 февраля 1857 года в поездке по Франции – из Парижа в Дижон.
Старший сын Л. Н. Толстого Сергей Львович вспоминает: «В 1879 году приехал в Ясную Поляну И.С. Тургенев. Это был его первый приезд после ссоры с моим отцом, происшедшей в 1861 году. Тургенев был сильным шахматным игроком. Тургенев игрывал на заграничных турнирах и брал призы. Он говорил, что его называли «le chevalier du fou» («рыцарем слона») за искусную игру слонами. Я был очень польщен, когда Тургенев предложил мне, пятнадцатилетнему мальчику, сыграть с ним.
Он дал мне вперед ладью, играл пренебрежительно и первую партию проиграл. Вторую он выиграл. Он был сильный игрок, сильнее отца. Он рассказывал, что играя на одном международном шахматном турнире решительную партию с одним поляком, он мог, благодаря ошибке своего противника, сделать выигрышный ход – открытый шах. Публика с волнением ждала, сделает ли он этот ход. Подумавши, Тургенев сделал выигрышный ход, и поляк сдался. Тургенев выиграл две партии, Толстой одну, но считал, это случайность: в другой раз «он со мной не сладит».
Шахматы, несомненно, увлекали Толстого, и, всегда строгий к себе и чутко следящий за собою, Лев Николаевич сказал однажды: «Надо бросить играть в шахматы, они вызывают недоброе чувство к противнику». Однако шахмат он не бросил и играл до конца дней своих.
Стиль его игры был неизменно атакующий. Он атаковал, во что бы то ни стало, и потому в большинстве случаев проигрывал, хотя и менее изобретательным, но более искушенным в игре и осторожным противникам. В момент катастрофы, когда его увлекательные шахматные комбинации-иллюзии рассыпались, как карточный домик, от простого, им непредусмотренного, опровергающего хода, Лев Николаевич приходил в неописуемый ужас, хватался за голову и вскрикивал так громко, что не знавшие, в чем дело, пугались.
Но когда атака удавалась и партия приходила к победному концу, Толстой проявлял искреннюю радость, испытывать которую дано только редким гениальным натурам, сохраняющим детскую непосредственность сквозь всю жизнь до глубокой старости.
