Радиоматч между бывшими союзниками во Второй мировой войне Cоветским Союзом и Великобританией был проведен с большой помпой. В июне 1946 года в Центральном доме работников искусств Москвы, что рядом с Кузнецким Мостом, за доски сели сильнейшие советские гроссмейстеры во главе с Ботвинником. Им противостояли откровенные любители, и было удивительно, что англичане еще набрали какие-то очки (18-6).
К каждому участнику был прикреплен связующий, в обязанности которого вменялась передача ходов в радиорубку, а на роль «ординарцев» были отобраны молодые московские первокатегорники.
Были в матче и две женские доски, на которых Валентине Борисенко (тогда еще Беловой) и Людмиле Руденко противостояли совсем слабые английские шахматистки. К Руденко был прикреплен будущий мастер и журналист, только год назад вернувшийся с фронта Виктор Хенкин.


Виктор Львович Хенкин и Давид Ионович Бронштейн. Начало шестидесятых годов

РУДЕНКО - БРЮС

Вспоминает сверстник Хенкина и тоже бывший фронтовик Яков Исаевич Нейштадт:
«Получив тринадцатый ход от Руденко, Витя возмутился. “Такой говеный ход я оператору не понесу”, - заявил он и вместо спокойного развивающего 13.Nd2 пожертвовал фигуру».
Вскоре партия была решена прямой атакой.

* * *

Победу в Нью-Йоркском международном турнире одержал Капабланка, получивший 2000 долларов, второй приз достался Алехину (1500), третий – Нимцовичу (1000). По тем временам (1927) это были совсем не маленькие деньги.

В своих мемуарах Милан Видмар вспоминает, как в свободный на турнире день некий миллионер пригласил участников к себе домой. За ужином хозяин сказал, что турниры нудные, так как публика должна слишком долго ждать каждого хода.

«Я бы немедленно пожертвовал десять тысяч долларов, если бы партии длились только десять минут, - сказал он. - Зритель хочет видеть драку, а не тонкости, которые стоят за ходами великих мастеров – ведь он их не понимает».

Было это в 1927 году, но полемика на ту же тему вспыхивает время от времени до сих пор, в том числе и на страницах Чесс-Ньюс. Вспомним же безвестного миллионера-любителя, почти столетие назад призывавшего к тому, за что ратуют многие мастера и любители сегодня.


* * *

Шахматы в их современном виде впервые были представлены в трактате Лусены (Саламанка, около 1497), имевшем название «Повторяющееся состояние влюбленности и искусство игры в шахматы». У многих профессионалов состояние влюбленности в шахматы прошло, как проходит нередко влюбленность в жену, с которой вместе прожито уже четверть века. Но ведь это состояние было, было... Впрочем, что же я вам говорю, вы ведь всё знаете не хуже меня. А не знаете, так узнаете.

Толстой говорил, что всех музыкантов можно разделить на любителей и специалистов: любители любят, но не знают, специалисты знают, но не любят. То же самое может быть сказано и о шахматистах: только редким удается, став специалистом, профессионалом, не потерять любви к игре. Любовь к шахматам на протяжении всей жизни сохранили, к примеру, Михаил Таль и Виктор Корчной. Такая непреходящая любовь, конечно, дар; ведь у подавляющего большинства профессионализм переходит в ремесленничество, а то и в тяжелую повинность.

«Выходя на тренировку, Лампард, Терри – эти звезды мирового футбола играли с мячом как дети. Такими же они появлялись на поле стадиона перед ревущими трибунами, когда на них смотрели десятки тысяч людей, - вспоминал Гус Хиддинк. – Выдающиеся футболисты, уже далеко не юноши, не потеряли этого ребяческого отношения к мячу, к самой игре».

Бывший губернатор Калифорнии и киноактер, а до того - победитель многих чемпионатов мира по культуризму Арнольд Шварценеггер, в ответ на вопрос о причине успехов, когда он был еще в профессиональном спорте, отвечал: be hungry! be hungry! be hungry!


Арнольд Шварценнегер пятьдесят лет тому назад

Ему вторил и создатель Apple Стив Джобс, поделившийся с выпускниками Стенфорда главным девизом своей жизни: оставайтесь голодными, не погрязьте в рутине! Конечно, шахматы XXI века это во многом, очень многом знания и память, но заметил ведь Эйнштейн однажды применительно к науке: фантазия важнее знания. Что же говорить о шахматах.

У Честертона есть рассказ о мальчике, которого считали безумным, потому что он всему удивлялся. «Священным долгом удивления» кончается и последняя книга английского писателя. К этому чувству призывал и Ботвинник, гений подготовки и самопрограммирования. Не превращаться в ремесленника, идти на партию как на праздник. Чувство обновления, радости, подъема должно присутствовать всегда, и к сегодняшнему дню это относится в не меньшей степени, чем ко времени Лусены, Капабланки или Ботвинника.

* * *

«Господи, а его-то за что пустили?» - воскликнул изумленный Корчной, когда я, перечисляя участников начинающегося турнира кандидатов в Лондоне (2013), оговорившись, слепил воедино имя и фамилию украинского гроссмейстера.

Юрий Алексеевич Васильчук был средним московским мастером, чем и объясняется изумленное восклицание Корчного. Доктор философских наук, профессор политической экономии (в ее советской интерпретации, понятно) Васильчук был председателем Московской шахматной федерации. Время от времени он захаживал в Клуб на Гоголевском поиграть блиц. Однажды, проигрывая партию за партией маленькому, провинциально одетому и на редкость худому мальчишке, Васильчук поинтересовался, наконец, его именем. «Меня зовут Толя Карпов», - жестко отвечал тот.



В шахматный фольклор Васильчук вошел однако не этим – редко кто мог соперничать с Анатолием Евгеньевичем в молниеносной игре в те годы, - а фразой, сказанной им на собрании столичной команды перед встречей со сборной Российской федерации. Дело было на командном первенстве Советского Союза в Риге (1975), и обе сборные были примерно равны по силе.

«Если вы хорошо сыграете, поощрить вас у нас возможности нет, - предупредил глава московских шахмат, - но если вы сыграете плохо, у нас есть возможность вас наказать».

Какую роль сыграла эта фраза, сказать трудно, но матч закончился тогда со счетом 8,5-0,5 в пользу российских шахматистов, и о нем до сих пор вспоминают немногие оставшиеся в живых участники его.

* * *

«Моими героями всегда были два Александра - Алехин и Суворов, - сказал недавно Борис Спасский. - Об Александре Суворове я прочел в детской библиотеке всё, что только было возможно. Так что и он был моим героем».
Поколения советских детей учили в школе, что Суворов был непобедим, хотя сегодня историк Евгений Понасенков утверждает, что Александр Васильевич проиграл немало сражений, которые в России почему-то считаются выигранными им. Так или иначе, Суворову принадлежат немало высказываний, ставших максимами.

Пуля - дура, штык - молодец.

Сам погибай, а товарища выручай.

Тяжело в учении - легко в походе! Легко в учении - тяжело в походе!

Недавно, увидев еще одну максиму полководца, подумал, что в немалой степени она относится и к шахматам сегодняшнего дня.

Удивить – победить.

В настоящее время эта суворовская формула правильна как никогда: удивить в дебюте – означает много, много больше, чем в старые докомпьютерные времена. Новинка вносит в ряды неприятеля хаос и смятение, и почти всегда реакция на новый ход бывает одинакова: поскорее уйти от естественных (и как следствие – проанализированных соперником до конца) продолжений и немедленно свернуть на побочную тропу, где шансы на доскональный домашний анализ много меньше. Отдавая себе отчет при этом, что качество хода ниже других, кажущихся более логичными.

Генна Сосонко