Вот уже более полутора тысяч лет шахматная игра радует людей, делая их лучше, умнее, чище, благороднее. Её воспевали Омар Хайям и Фирдоуси, Шекспир и Сервантес, Вольтер и Гёте, Толстой и Тургенев, Стефан Цвейг и Набоков... В их произведениях часто встречаются сцены, мысли и образы, навеянные шахматным искусством.
Игра войны

Фирдоуси,А. Рассказ о шатранге. Легенда о Гаве и Талханде : сказания (Шах-наме).

Среди многих древних мифов и народных преданий, поэтически переложенных гениальным персидско-таджикским писателем ХХ века Абулькасимом Фирдоуси в поэме «Шах-наме» есть 2 сказания о происхождении шахматной игры («Рассказ о шатранге» и «Легенда о Гаве и Талханде»), которая ассоциировалась автором с реалиями настоящей битвы. По правилам этой военной игры могли погибнуть в ходе сражения все – рух (ладьи) и конница, пехота и слоны, но только не шах (король).

Толстой, Л.Н. Война и мир: роман в 4-х т. Т.3.

Эти мотивы прослеживаются и в романе великого русского писателя Л.Н. Толстого «Война и мир» (1869), в котором нередко встречаются военно-шахматные сравнения. Так, Андрей Болконский и Пьер Безухов, рассуждая о роли полководцев в войне, переходят на рельсы шахматных аналогий и сравнений. Интересны в романе и шахматные изречения Наполеона, который смотрит на войну как на игру, а на офицеров и солдат – как на фигуры и пешки в этой игре: «Шахматы поставлены, игра начинается завтра...»

Путешествие в прошлое
О том, как бывают внимательны писатели к событиям шахматного искусства в далёкую от нас эпоху, свидетельствуют эпизоды из произведения «Смерть Иоанна Грозного» (1866).

Толстой, А.К. Смерть Иоанна Грозного: исторический триптих.

Согласно свидетельству современников, первый царь Всея Руси Иван Грозный был большим любителем шахмат и даже умер за шахматной доской.
Известный русский писатель Алексей Толстой (1817-1875) ярко описывает «шахматную сцену» в пятом действии трагедии. Игра ведётся в Кириллин день, который, по предсказанию волхвов, принесёт смерть Ивану Грозному...

Жизнь на шахматы похожа
Играя в шахматы, люди стали находить в них сходство с жизнью: «Наша жизнь подобна шахматной игре». Это изречение мы находим, например, в крупнейшем романе эпохи Возрождения – «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», принадлежащим перу испанского писателя Мигеля Сервантеса де Сааведры (1547-1616).

Сервантес, С.М. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский: роман в 2-х ч.

Шахматная игра упоминается во время беседы Дон Кихота с оруженосцем Санчо Пансой о театре и смысле жизни: «Пока идёт игра, каждая фигура имеет своё особое значение, а когда игра кончилась, все фигуры перемешиваются, перетасовываются, ссыпаются в кучу и попадают в один мешок, подобно тому, как всё живое сходит в могилу».

В часы досуга
Сцены шахматной борьбы и размышления соперников встречаются у писателей разных эпох и народов. Одним из первых ввёл в художественную литературу описание шахматной партии гуманист и родоначальник реалистической прозы эпохи Возрождения Джованни Боккаччо (1313-1375).

Боккаччо, Д. Декамерон: новеллы / Джованни Боккаччо..

Многократно упоминаются шахматы в его крупнейшем произведении – знаменитом сборнике новелл «Декамерон» (1350-1353)

Ремарк, Э.М. Три товарища: роман / Эрих Мария Ремарк // На западном фронте без перемен. Три товарища.

Много эпизодов шахматной игры, вполне естественно, можно встретить в художественных произведениях писателей и поэтов 20 столетия. Неравнодушен был к шахматам, как и к другим видам спорта, известный немецкий писатель романист Эрих Мария Ремарк (1898-1970). Сцены шахматной игры встречаются в его романе «Три товарища» (1938), где устами героя Ремарк высказывает мысли о важном достоинстве игры в шахматы: «Она и отвлекает, и заставляет сосредоточиться», «Шахматы – мир в себе, не знающий ни суеты, ни смерти».

Игра, очарованная любовью
К шахматам вполне применимо известное латинское выражение «Ничто человеческое не чуждо». Не миновало их и столь великое чувство, как Любовь!

Халиф на час: избранные сказки, рассказы и повести из «Тысячи и одной ночи» / пер. с араб. М.А. Салье.

Ещё в знаменитой книге арабских сказок «Тысяча и одна ночь» мы встречаем рассказ о шахматной игре молодой красавицы с влюблённым в неё сыном халифа Шар-Каном (ночь 49-я). Любовь мешала ему сосредоточиться на игре. Он «смотрел на её лицо и ставил коня на место слона, а слона на место коня». В результате влюблённый всё время проигрывал.

Пушкин, А.С. Евгений Онегин.

И всё же, когда речь заходит о писателях и поэтах, отобразивших в своих произведениях игру влюблённой пары, на память приходят, прежде всего, строки из романа А.С. Пушкина (1799-1837) «Евгений Онегин»:
«Уединясь от всех далеко,
Они над шахматной доской,
На стол облокотясь, порой
Сидят, задумавшись глубоко,
И Ленский пешкою ладью
Берёт в рассеянье свою»
Шахматы были добрым спутником поэта до конца его жизни. Современники сообщают, что свою последнюю партию он играл в гостях у князя П.И. Мещерского накануне роковой дуэли.

По следам детектива

Перес-Реверте, А. Фламандская доска: роман в 2-х ч.

Сложный анализ преступлений чем-то напоминает аналитический процесс шахматной игры. Эту идею проводит в своём детективно-психологическом романе Артуро Перес-Реверте – знаменитый испанский писатель, мастер изящной словесности, завоевавший сердца читателей захватывающей интригой, филигранной прозой, блестящим знанием истории и искусства.
Его роман «Фламандская доска» - интеллектуальный детектив, парадоксальный и многоплановый, в котором за каждую проигранную фигуру в шахматной партии заплачено человеческой жизнью.

Рассказы с улыбкой

Ильф, И.А., Петров, Е.П. Двенадцать стульев: роман / Илья Ильф и др. // Двенадцать стульев; Золотой телёнок.

Шахматы трудно любить в меру. Известно немало великолепных шахматных новелл, искрящихся фантазией, юмором. Наиболее замечательным в мировой художественной литературе юмористическим откликом на крупное шахматное событие явилась 34-я глава сатирического романа И.Ильфа (1897-1937) и Е.Петрова (1902-1942) «Двенадцать стульев» (1928).
Её главные моменты и идеи навеяны известной «шахматной горячкой», охватившей Советскую Россию после первого Московского Международного турнира 1925 года. В главе, именуемой «Междупланетный шахматный конгресс», мы находим импровизацию о будущем «шахматном городе» Нью-Васюки, где устраиваются крупнейшие в мире международные состязания и куда устремляются любители шахмат со всего света... В конце 20-го столетия в столице Калмыкии Элисте появился не только памятник литературному герою Остапу Бендеру, но и был построен специально к Всемирной шахматной олимпиаде (1998) город Чесс-сити – воплощение мечты васюкинских любителей шахмат из бессмертного романа «Двенадцать стульев».

Маэстро и чемпионы
Многие писатели и поэты стремились в своих произведениях запечатлеть образы сильнейших шахматистов, игру которых нам довелось наблюдать. В 1972 году, например, в мире живо обсуждались перипетии матча на первенство мира Спасский – Фишер.

Высоцкий, В.С. Честь шахматной короны (стихотворение).

Задел он за живое и Владимира Высоцкого (1938-1980), всенародно любимого барда, актёра и поэта. Он пишет, с его слов, «полуфантастическую песню и – шуточную». Приводим начало песни «Честь шахматной короны»:
Я кричал: «Вы что ж там обалдели? –
Уронили шахматный престиж!»
Мне сказали в нашем спортотделе:
«Вот, прекрасно – ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок, -
Даже спит с доскою – сила в ём,
Он играет чисто, без помарок...»
Ничего, я тоже не подарок, -
У меня в запасе – ход конём

Набоков,В.В. Защита Лужина: роман.

Столь же высоко ценил шахматы автор одного из известнейших в мировой литературе романов на шахматную тему русско-американский писатель Владимир Набоков (1899-1977). В своём романе он попытался дать обобщённый образ гроссмейстера, который живя в отрешённом мире 64 полей, созданном в его воображении «шахматном королевстве», оказывается бесконечно одиноким, не приспособленным к жизни в обществе, и трагически обрывает её. В описании переживаний гения шахмат, мук творчества шахматиста писатель находит оригинальнейшие метафоры и аналогии, говорящие о глубоком проникновении в психологию человека, живущего много лет в мире шахмат... Несмотря на столь печальный исход, читателя не покидает ощущение магической притягательности шахмат.