Несчастье, как известно, бывает двух видов: наши собственные неудачи и удачи других. В конце жизни Корчной испытал в полной мере оба эти несчастья. И если причиной первого был он сам, его преклонный возраст и состояние здоровья, имя второго – Магнус Карлсен.
Из молодых шахматистов именно норвежец вызывал у него наибольшую неприязнь. «Знаете, я не очень высокого мнения о Карлсене. На редкость слабый игрок, везунчик, мало что понимает в стратегии», – коротко охарактеризовал Корчной одного из победителей супертурнира в Вейк-ан-Зее (2008), юношу, которому за два месяца до этого исполнилось семнадцать (!).
Тогда же в Вейк-ан-Зее мы оба наблюдали за концовкой партии ван Вели – Карлсен. Когда дым рассеялся и голландец, качая головой, обозревал руины своей позиции, Виктор, не в силах сдержать эмоции, всплеснул руками:
– Вы всё видели? У ван Вели было три минуты, а у Карлсена девять секунд и совершенно, абсолютно проигранное положение. Девять секунд! Невероятно! Вы можете говорить всё что угодно, но без парапсихологии сделать это невозможно...
А когда два года спустя он узнал, что норвежец снова победил в Вейке, прямо заявил: «Дело не только в шахматах – без психологии тут не обошлось...» Многозначительно добавив: «И не только без психологии!»
В другой раз сказал:
– Да, я отличаюсь от норвежского гения. Я играл и играю в «открытые» шахматы, а он – в «закрытые». Вы знаете, кого мне Карлсен напоминает? Таля!
– Как Таля?!
– Да, Таля! Не манерой игры, хотя он подчас рискует, как никто не рискует на его уровне. Но главным образом тем, что вынуждает своих соперников делать ошибки. Он знает что-то, что заставляет их ошибаться! Таль в молодые годы тоже обладал этим качеством: заставлял своих противников ошибаться.
А в другой раз Корчной вызвал всеобщее недоумение, поместив Карлсена в одну группу с Талем и… бразильцем Мекингом:
– Что у них общего? Какое-то понимание шахмат, невероятная сила воли и огромная гипнотическая сила. Вообще, происходят невероятные вещи. Например, Карлсен всегда вытягивает на жеребьевке первый номер (?!?! – Г.С.). Может быть, это о чем-то говорит? Имеет ли отношение этот факт к шахматам или не имеет? Да и ходы его мне трудно угадать. Вроде они неплохие, но в то же время – рассчитаны на то, что противник будет играть слабо. Его считают гением; вероятно, у него скоро будет рейтинг 2900, но это не совсем шахматная игра! Да, так я думаю. Может быть, другие просто задыхаются от восхищения его игрой, я – нет!
Вечер 30 января 2013 года. Только что закончился турнир в Вейк-ан-Зее. Звоню, спрашиваю его: «Как вы думаете, Виктор, кто выиграл?» Он, поколебавшись: «Каспаров?» Гарри оставил игру восемь лет назад, но характерна проговорка.
Но объяснять ему ничего не стал, просто назвал имя победителя. Он снова начал охать, что-то говорить о психологическом воздействии, оказываемом Карлсеном на соперников. Расстроенный, обещал перезвонить на днях и всё объяснить в подробностях. Но не перезвонил.
В обоих матчах Карлсена с Анандом (2013 и 2014) страстно болел за индийца. Говорили за пару месяцев до начала первого, ченнайского матча.
– Карлсен фаворитом считается? Не знаю, не знаю... Думаю, Ананд хорошо подготовится и выиграет несколько партий благодаря домашней подготовке. Говорил об этом не раз, и сейчас повторю: там что-то не то, химичит парень...
Позвонив 17 ноября 2013 года, когда на матче был выходной день, Виктор начал объяснять что-то по поводу 4-й партии, текст которой нашел в швейцарской газете. Не дослушав, спросил, знает ли он, как закончились 5-я и 6-я партии. «Не знаю». Сказал о поражениях Ананда. Ахнул. Подсыпая соль на раны, продиктовал ему концовку ладейного эндшпиля 6-й партии. Расстроился и даже запричитал:
– Как такое может быть? Невероятно! Невероятно! Вы можете объяснить, как такое вообще может быть?..
– Вы понимаете, конечно, что теперь матч решен, что имя нового чемпиона мира...
– Да нет, о чем вы говорите! – прервал он. – Ведь у Карлсена дебюта нет. Нет дебюта! Ананд еще может выиграть следующие две партии, а там еще бабушка надвое сказала. Ему только надо с психологом поработать...
– Как с психологом? Прямо сейчас, во время матча?! Не поздно ли?
– Никогда не поздно! Пусть Ананд с психологом поработает и играет себе. Ничего еще не ясно!!
Через два дня, уверенный, что его точку зрения разделяет каждый, снова звонит:
– Передайте всем, что Карлсену нельзя предлагать ничью, он расценивает это как проявление слабости, это лишь придает ему еще больше энергии и уверенности.
– Всем – это кому?
– Но вы же пишете в журналы, видитесь с людьми... А матч не кончен еще. Матч только тогда кончен, когда последняя партия кончается. Бывает, что и обратно всё идет...
– Ну, это всё эмоции, Виктор, а факты говорят о другом. Они очень просты: выигрывает матч тот, кто первый наберет 6,5 очка, и Карлсену набрать их значительно проще, чем его сопернику...
Выслушал. Но снова стал давать советы Ананду, полагая, что «все, кому дороги шахматы», должны быть на его стороне:
– А почему Ананд не берет тайм-аут? Передохнуть, в себя прийти...
Объясняю, что играют сейчас по другой системе: два дня – выходной, и никакие тайм-ауты не предусмотрены. Он снова:
– Можно и в выходной посоветоваться с психологом, поработать с ним...
Звонок 18 февраля 2014 года. В телефоне голос Корчного. Говорит с трудом, короткими фразами, чаще вообще односложно. Просит сообщить результаты турнира в Цюрихе, завершившегося две недели назад. Огорчается:
– Снова Карлсен? Ничего... не понимаю. Вот был... Алехин. Был... Ботвинник. Был... Фишер. Каспаров. Посмотрев их партии... хотелось следовать их идеям. А посмотрев партии Карлсена... его идеи... проводить не хочется...
Позвонил ему 3 июля того же года. Спросил, знает ли, кто выиграл пару недель назад в Дубае чемпионаты мира по рапиду и блицу.
– Нет. Не знаю.
– Ну, попробуйте угадать.
Он – неуверенно:
– Карлсен?..
– Именно!
– Удивительно! Невероятно... Не-ве-роятно! Но он, мне сказали, в партии с Костенюк брал ходы обратно. Да-а-а, брал ходы назад.
– Да нет, это в Москве было, я сам видел. Она ему указала, что он сначала за другую фигуру взялся, и он сразу сдался.
– Ну, всё равно... Пытался, значит...
Перед вторым, сочинским матчем Карлсен – Ананд тоже считал, что у индийца есть неплохие шансы, снова говорил, что надо избавиться от комплекса Карлсена, сделать ставку на дебют, поработать как следует с психологом.
Почему он был так настроен против Карлсена? В чем причины такой антипатии? Может быть, партии норвежца, где технического брака меньше, а плотность ходов больше, чем у кого-либо, раздражали его? Или стиль чемпиона мира, напоминающий манеру молодого Карпова, был особенно неприятен для Корчного? Может, в этом разгадка? Или же Карлсен явился для него квинтэссенцией, символом новых, очень жестких шахмат, где долгое время идет перетягивание каната и реализуется даже совсем маленькое преимущество?
Правда, в одном интервью, когда журналист спросил о причинах его непримиримого, часто и несправедливого отношения к молодым, Корчной откровенно признался, что, может быть, здесь имеет место просто заурядная зависть: они играют много лучше его самого, когда он был в их возрасте.
В другой раз был еще более конкретен: «Я завидую Карлсену! Он всех выносит одной левой, это действительно невероятно. Мне, чтобы достичь этого уровня, потребовалось много лет тяжелой работы, а ему всё достается легко. Конечно, Карлсену кое-чего не хватает – например, эстетических ходов. Вместо этого он побеждает, используя самые неприглядные ходы, чего у Каспарова никогда не было».
Спорная мысль. Быть может, отсутствие, по мнению Корчного, «эстетических» ходов у Карлсена как раз свидетельствует о глубоком проникновении в природу шахмат. Ведь наши эффектные ходы и блестящие комбинации говорят о грубых ошибках соперников, а сегодня, чтобы раскачать ничейный маятник, требуется тонкая и зачастую нудная подготовительная работа.
Ссылка же на Каспарова не случайна. Когда у Корчного спросили о самом сильном шахматисте XX века, он сразу сказал: «Каспаров». А на вопрос о тройке лучших ответил: «Каспаров! Каспаров!! Каспаров!!!»
Перед их первой встречей на Олимпиаде в Люцерне (1982) Корчной заявил журналистам, что он «покажет мальчику, как надо играть в шахматы», но... уступил в грандиозной битве. И хотя затем ему удалось одолеть Каспарова в 1-й партии матча претендентов (Лондон 1983), этот успех остался единственным, тогда как Гарри одержал над Виктором добрых полтора десятка побед. Может быть, этим фактом, а не только выдающимися спортивными и творческими достижениями тринадцатого чемпиона мира объясняется столь эмоциональная реакция Корчного?
Во время восхождения Ананда в девяностые годы Корчной пренебрежительно отзывался об игре молодого индийца, но суровая реальность (Ананд: «Я выиграл у него всухую дюжину партий, и после каждой из них он сообщал мне, что я не имею понятия о шахматах») заставила его в нулевые стать горячим поклонником Виши.
Магнусу только-только исполнилось четырнадцать, когда Корчной добился победы в единственной партии между ними. Не исключаю, что в случае их дальнейших встреч, с прогнозируемым результатом, его мнение об игре норвежца тоже изменилось бы. Но сыграть им больше не довелось, и проверить эту гипотезу невозможно.
Генна Сосонко