Влюбленный в шахматы «Злодей»

Автор: admin от 2021-03-23 09:35:34
Влюбленный в шахматы «Злодей»

"Когда со мной просят сфотографироваться, я представляю себя этаким львом, закрепленным на берегу Невы". Виктор Корчной
Мне очень нравится эта цитата: в короткой фразе нашли отражение и замечательная самоирония выдающегося гроссмейстера, и его любовь к родному городу, Ленинграду/Петербургу. Что-что, а «забронзоветь» Корчной никогда себе не позволял – он слишком сильно любил жизнь и до последних дней старался угнаться за ее стремительным бегом.

Вот еще одно примечательное высказывание мэтра: «Чем отличается шахматист, например, от академика? Последний получил свое звание и может спокойно доживать свой век и отправляться с этим званием на кладбище. А шахматист, гроссмейстер должен бороться, постоянно доказывая свою силу». Именно этим Корчной и занимался: достаточно вспомнить, что за полтора месяца до 80-летия (!) он выиграл турнирную партию у Фабиано Каруаны – конечно, еще не претендента на мировую корону, но уже элитного гроссмейстера, который прочно входил на тот момент в мировую двадцатку.

Судьба подарила мне знакомство с двумя яркими, неординарными личностями – Виктором Львовичем Корчным и Геннадием Борисовичем Сосонко. Генна (он предпочитает именно такое короткое, на западный манер обращение) – необычайно эрудированный, наблюдательный и остроумный человек, который мастерски владеет пером. Думаю, я читал все или почти все его эссе, но выхода книги «Злодей» ожидал с особым интересом – очень хотелось сравнить свои собственные наблюдения и выводы с мнением человека, который близко знал Виктора Львовича на протяжении полувека.

Человек-легенда
«Однажды у него спросили: какую самую невероятную легенду о себе вам приходилось слышать?» Удивился: “Легенду? А зачем это вам? Моя жизнь настолько невероятна, что ни с какой легендой не сравнится”.
Когда ему исполнилось семьдесят, автор по просьбе самого Корчного написал вступление к сборнику его избранных партий. Понятно, что тот юбилейный текст не был написан с последней прямотой.
В книге, представляемой на суд читателей, я попытался сделать это». (Г. Сосонко).

Влюбленный в шахматы «Злодей»


Геннадий Сосонко на 12 лет моложе героя своего повествования; земляк Корчного, он был его секундантом еще в ленинградский период жизни обоих – в начале 70-х годов прошлого века. На Запад Сосонко перебрался на три года раньше своего старшего товарища (в 1973 году), избрав единственный тогда легальный способ покинуть Советский Союз – подал заявление на выезд в Израиль. Обосновавшись в итоге в Голландии, Сосонко помогал Корчному делать первые шаги в новой, западной жизни.
Книга, которую на русском языке издал мой коллега и товарищ Андрей Ельков, начинается с рассказа об одной из самых драматичных дат не только в жизни Корчного, но и во всей истории мировых шахмат второй половины XX века – 26 июля 1976 года. В этот день Виктор Львович попросил политического убежища в Голландии. Генна подробно рассказывает также о своих мытарствах перед отъездом из Ленинграда, и о том, какая мощная пропагандистская война была развернута против Корчного в СССР, где коллеги-шахматисты вскоре окрестили его «Злодеем» – немного иронично, но в то же время и уважительно.
«В книге Сосонко слишком много политики», – резюмировала одна молодая журналистка, с мнением которой я привык считаться: она весьма начитанная, вдумчивая, словами не разбрасывается. Да, согласен: политические перипетии и сопутствующие им жизненные коллизии описаны в деталях, но всё же далеко не так подробно, как в автобиографических книгах самого Корчного. И можем ли мы позволить себе забыть не столь уж далекое прошлое? Ведь история, как известно, развивается по спирали.
...Турнир претендентов 2018 года в Берлине проходил всего в нескольких километрах от знаменитого Checkpoint Charlie – пропускного пункта между Восточным и Западным Берлином, где в октябре 1961 года чуть было не началась Третья мировая война. Музей Checkpoint Charlie произвел на меня неизгладимое впечатление: как только ни изощрялись люди, чтобы сбежать из «социалистического рая» на «загнивающий Запад»! Женщина вывезла своего четырехлетнего ребенка в хозяйственной сумке на колесиках, музыкант поместил свою невесту внутрь динамика, который использовал на концертах. Еще одна девушка покинула ГДР в двух чемоданах (нет-нет, ее не расчленили – положили два чемодана рядышком и проделали дыру в стенках). Автомобили с тайниками, воздушные шары, акваланги и парусные лодки, подземные ходы – всё шло в дело; бежали даже по струне, натянутой над берлинской стеной! Прекрасно понимая степень риска: восточногерманские пограничники без зазрения совести открывали огонь, и жертв было немало, а те, кого ловили, автоматически попадали в тюрьму.

Влюбленный в шахматы «Злодей»

Музей Checkpoint Charlie. В этой колонке звукоусилителя бежала летом 1977 года магдебургская цирковая артистка Ренатэ Хаген

Генна Сосонко рассказывает о первых месяцах жизни Корчного в Голландии, когда тот боялся, что его либо убьют, либо выкрадут и увезут в СССР.
«Время от времени Корчной навещал меня. Это были тяжелые для него дни. Превосходно помню, как он, возбужденный, небритый, с воспаленными глазами, почти кричал:
– Вы меня не знаете, Генна! Я – не смелый. Не смелый я! Я – отчаянный! Отчаянный!»
Как и всякий нормальный человек, Корчной испытывал страх перед могущественным КГБ, но, тем не менее, бросил вызов государственной машине СССР, полностью отдавая себе отчет в том, что в случае победы над Карповым в матче на первенство мира последствия могут оказаться для него весьма печальными. В Багио-1978 борьба шла не на жизнь, а на смерть, и Корчной оступился буквально в шаге от цели. О втором матче за корону, в Мерано-1981, Виктор Львович рассказывать не любил: «Я не написал книги об этом матче, а зря. Советские предпочли не вспоминать о нем. Видимо, им самим было неудобно вспоминать, какими махинациями обеспечили победу Карпову. То, что было в Багио три года назад – мелкая стычка, репетиция – не очень удачная – настоящей войны. Которая произошла на итальянской земле…»
Геннадий Сосонко описывает эпизод, случившийся полтора десятилетия спустя, уже в другой жизни – после распада СССР. «Весной 1995-го в Питере, гуляя по Невскому, я увидел их с Петрой около Елисеевского магазина и, подойдя сзади, жестко дотронулся до его плеча: “Это КГБ, вы арестованы!” Лицо Корчного исказилось такой гримасой, а сам он так дернулся, что я тут же пожалел о неудачной шутке».

Шахматы без пощады
С Корчным меня познакомил его полный тезка журналист Виктор Львович Хенкин году в 2004-2005. Корчной хотел тогда выпустить в России свою автобиографическую книгу, существенно расширив и дополнив ее по сравнению с англо- и немецкоязычными изданиями. В 90-е годы, когда архивы в нашей стране приоткрылись, один из его помощников раздобыл секретные материалы Политбюро ЦК КПСС, КГБ и Спорткомитета СССР, где речь шла о его персоне. Решение о том, например, играть ли гроссмейстерам О. Романишину и А. Юсупову в одном турнире со «Злодеем», принималось на высшем государственном уровне!
Помимо этих любопытных документов, Корчной хотел добавить еще ряд биографических эпизодов и попросил Хенкина помочь в работе. Тот согласился, но сказал, что у него уже маловато энергии, и привлек к работе еще и меня. Помню первую встречу в небольшой уютной квартире Хенкина, заставленный яствами стол; Корчной приехал вместе с Петрой и привез литровую бутылку смородинового «Абсолюта». Помимо Хенкина и его жены Татьяны с нами были еще, если не ошибаюсь, Евгений Свешников и Александр Морозевич.
Мы обсудили детали предстоящей работы, распределили роли. Несколько раз я ездил к Корчному в гостиницу «Космос», где он тогда останавливался во время приездов в Москву. Также по его просьбе встречался с адвокатом, которая внимательно изучила рукопись и посоветовала убрать несколько эпизодов на случай возможного судебного иска со стороны Карпова. Хенкин договорился со знаменитым писателем Владимиром Войновичем о том, чтобы тот написал предисловие (оно получило название «Эту книгу я читал как боевик»), с ведома и одобрения Корчного добавил несколько своих эссе о Корчном и о людях, с которыми они встречались в 60-70-е годы, а также придумал название книги.

Влюбленный в шахматы «Злодей»

Виктор Львович Хенкин, Виктор Львович Корчной и Петра Лееверик

Процитируем Г. Сосонко: «В последнем, русском варианте его мемуары называются «Шахматы без пощады» (2006). Название, по-моему, очень удачное, но Виктор не был доволен: “Название мне не нравится – оно не мое”. Он не сказал, какое пришлось бы ему по вкусу, но одно, мне кажется, очень подошло бы к его воспоминаниям.
В мемуарах немецкой писательницы Клэр Голль дана развернутая характеристика Джеймсу Джойсу, Сальвадору Дали, Морису Метерлинку, Пабло Пикассо, Райнеру Марии Рильке, Владимиру Маяковскому и многим другим. Всех этих знаменитостей она знала не просто очень хорошо, но близко, кого-то очень близко. И всем им даны не только нелицеприятные, но часто уничтожающие характеристики. Книгу своих воспоминаний писательница назвала “Никому не прощу!”».

Влюбленный в шахматы «Злодей»


Дополню слова Геннадия Борисовича. Естественно, и название книги, и ее структура были согласованы с Корчным, ему передавалась (во время не таких уж редких встреч в Москве) верстка разной степени готовности, в том числе и финальный вариант. Все замечания и пожелания учитывались, никаких серьезных возражений у автора не было. Однако примерно через год-два после выхода книги он вдруг прислал Хенкину резкое письмо, обвиняя мэтра журналистики в том, что он без его ведома (!) включил в книгу свои эссе. Этим Корчной не ограничился и начал искать способ опубликовать открытое письмо с обвинением Хенкина (которому было тогда уже около 85 лет). Хоть и с большим трудом, но Корчного, к счастью, удалось отговорить от этого поступка; большую роль в миротворческом процессе сыграл Евгений Свешников, который был свидетелем наших переговоров, а кроме того, в те годы привлек Корчного к выступлению за команду «Южный Урал» – вместе с… Анатолием Карповым! Без дара убеждения Свешникова разгорелся бы некрасивый скандал между давними-давними товарищами…
Признаться, я тоже опасался, что Корчной найдет повод на меня обидеться и обвинит в чем-нибудь нехорошем. Очень хотелось этого избежать, поскольку я всегда относился к Виктору Львовичу с огромным уважением и как к великому шахматисту, и как к ярчайшей личности. «Компромиссов он не признавал, с легкостью записывая во враги вчерашних друзей», – подтверждает в своей книге Сосонко, с которым Корчной прервал всякое общение почти на пять лет только потому, что Генна занялся своей собственной карьерой игрока и не захотел больше помогать бывшему «боссу» в качестве секунданта.

Влюбленный в шахматы «Злодей»

Генна (Геннадий Борисович) Сосонко

Одержимость
Но главное в Корчном, конечно, не его политическая борьба или тяжелый характер. Важнее всего фантастическая, безграничная любовь к шахматам! «Он верил в принцип, что мастерство важнее вдохновения, и когда журналисты спрашивали его о секретах побед, переспрашивал: “Формула успеха? Работать надо регулярно!” Или в другой раз: “Большинству своих достижений я обязан постоянной работой над шахматами – и говорю об этом с гордостью”.
Одно время я пытался перенять у него этот фанатизм: у меня был период, когда игра занимала довольно большое место в жизни. Но такой одержимости научиться, конечно, невозможно…» (Г. Сосонко).
Попав под обаяние неординарной личности Виктора Львовича, в 2012 году я в соавторстве со своим товарищем Александром Быковским написал книгу «Корчной против шахматных внуков». В нее вошли интервью, статьи и 25 побед Корчного над шахматистами, которые младше его по возрасту на несколько поколений. Среди «пострадавших» оказались Магнус Карлсен, Фабиано Каруана, Александр Грищук, Петр Свидлер, Руслан Пономарев, Борис Гельфанд, Юдит Полгар… Некоторые молодые гроссмейстеры специально для книги поделились своими впечатлениями от общения с Корчным за доской либо во время совместной работы над шахматами. На вопрос, не хочет ли Виктор Львович получить распечатки с этими рассказами, он ответил отрицательно:
– Я не собираю такие вещи. У меня обычная, примерно 40-метровая квартира; где же я буду всё это хранить?

Корчной не собирал воспоминаний о себе, а Сосонко он отчасти в шутку, а скорее всерьез назначил своим «душеприказчиком» и откровенно делился с ним своими мыслями, переживаниями, эмоциями. Они регулярно созванивались, последний раз общались буквально за несколько дней до кончины великого шахматиста. Подарив Генне книгу своих избранных партий, Корчной сопроводил ее такой надписью: «Нестору-летописцу от одного из его ближайших некрологодостойных персон с пожеланиями “так держать”». Такое у Виктора Львовича было мрачноватое чувство юмора…
«Стремясь дойти до самой сути, он не любил неопределенности, вялых выводов типа “играть можно”, “заслуживает внимания” или “прямого опровержения вроде не видно”, и всегда старался достигнуть конкретных результатов. Приятель его юности вспоминал, как однажды попросил Витю проанализировать отложенную позицию. Когда после нескольких часов он, измочаленный и выпотрошенный, стал собираться домой, Виктор только пожал плечами: “Это ведь тебе нужно, не мне, мы же еще и половины не посмотрели…”
Говорил: “Нет, до конца, дальше, дальше!” Тем самым предвосхищая метод, который десятилетие спустя станет профессиональным клеймом Гарри Каспарова». (Г. Сосонко).
Прошло лет тридцать, а то и все сорок. Вспоминает Борис Гельфанд: «Однажды в 90-е годы я предложил Виктору Львовичу позаниматься, он ответил: “Буду очень рад!” и пригласил меня к себе в Швейцарию. Наши занятия стали для меня огромным опытом. Я приходил утром – Корчной уже трудился, потом мы работали вместе, затем я шел обедать и чуть-чуть отдыхал, после чего мы занимались до ужина. После ужина я падал с ног, а Корчной предлагал: “Давайте еще что-нибудь посмотрим!”… Огромная жажда познания, колоссальная любознательность! Конечно, я многое у него почерпнул».
Прошло еще пятнадцать лет. О своих занятиях с Корчным летом 2008 года вспоминает Никита Витюгов; ему тогда был 21 год, а Виктору Львовичу – 77. «Мы занимались целый день с перерывом на обед. Я приезжал к Виктору Львовичу в гостиницу, мы занимались часа 3-4, потом обедали, затем часа два я гулял, а Виктор Львович, судя по всему, продолжал в это время заниматься, о чем-то думал. Я возвращался, и мы работали еще часа 4 до вечера. Мне нравится подолгу заниматься шахматами, а Виктора Львовича было просто не оторвать от доски. Ему это было совершенно не в тягость, он получал от занятий удовольствие. У меня возникало четкое ощущение, что я уставал раньше, чем Виктор Львович…»

Прощальный молебен
Книга Г. Сосонко построена не как стандартная биография знаменитого шахматиста – за годом год, за ходом ход, хотя основные биографические сведения изложены достаточно подробно. Скорее – это сборник эссе, в центре каждого из которых один главный герой. Конечно, некоторые повторы при таком построении неизбежны, но они не слишком напрягают. На мой вкус, ряд подробностей личного характера вполне можно было опустить; с другой стороны, не сомневаюсь, что немало эпизодов еще осталось за кадром. Можно понять автора: ему хотелось как можно подробнее рассказать об уникальном человеке, которого он знал очень близко, дружбой с которым дорожил.
Украшает книгу фотовкладка, в которую вошло немало редких архивных снимков. В последние годы издатели часто экономят на таких вещах (мол, читатели не желают платить за них лишние деньги, все снимки есть в Интернете и т.п.), но это не тот случай. Печально видеть, конечно, одну из последних фотографий великого бойца, где он – в инвалидном кресле.
Очень грустны главы о последних годах жизни мэтра. Я встречал Виктора Львовича на ежегодных супертурнирах в Цюрихе, куда его и Петру регулярно приглашал их организатор и меценат Олег Скворцов - конечно, это была бесценная поддержка для Корчного, ведь он мог снова погрузиться в Большие Шахматы. Он не отрываясь смотрел не демонстрационные доски; иногда, забывшись, громко предлагал какие-то ходы, а Петра гладила его по руке и успокаивала. С болью в сердце я наблюдал, как постепенно великий шахматист покидает реальный мир... Быть может, автору книги надо было где-то здесь остановиться, однако Сосонко никогда не пытался что-то умалчивать или приукрашивать.

Влюбленный в шахматы «Злодей»

Петра Лееверик и Виктор Корчной, Цюрих 2015. В том году он еще сыграл небольшой матч с Вольфгангом Ульманом (2:2, без ничьих)

«Внезапно подступившая старость, как бы красиво ни называли ее сегодня “третьим периодом жизни”, не стала для него временем размышлений, воспоминаний и праздности. Пословица “и волк остепенится, когда зубов уже нет” сказана не о нем.
Он просто не мог выйти из беспокойного состояния постоянной борьбы, расслабиться, посещать турниры в качестве “свадебного генерала” (как это делали Спасский и Карпов), рассказывать о былом, раздавать автографы, лучезарить… И благородная старость, которая могла бы стать предвкушением вечности, для него так и не наступила…
Как и подавляющее большинство людей, он умирал по частям, отдавая природе слух, память, выносливость, возможность передвигаться – всё, о чем недавно даже не задумывался и считал само собой разумеющимся» (Г. Сосонко).

Влюбленный в шахматы «Злодей»

Виктор Львович Корчной, Борис Гельфанд и Левон Аронян. Цюрих 2016

Дальше цитаты будут еще более грустными, и я всё же остановлюсь. Что можно сказать в заключение? Надеюсь, мой немного сбивчивый рассказ всё же помог вам составить представление о книге и ее главном герое. Очень советую прочитать ее всем любителям шахмат, независимо от возраста и от того, знали вы лично Виктора Львовича Корчного и его творчество или нет, – книга заставляет задуматься об истинных ценностях быстротечной жизни. Правда, на легкое чтение не рассчитывайте.

Владимир Барский

Фотографии В. Барского и из архива В. Корчного
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии:

Оставить комментарий