«Генерал велел кликнуть вчерашнего злодея». А.С. Пушкин, «Капитанская дочка»
Уже не единожды за последнее время я затрагивал различные случаи бойкотов в шахматах, но все они не могут сравниться с самым громким бойкотом прошлого века. Имею в виду бойкот Виктора Корчного.

Корчной, оставшийся на Западе в июле 1976 года, сохранил за собой право участвовать в начинавшихся через несколько месяцев претендентских матчах. Хотя советская федерация резко возражала против участия в них невозвращенца, утверждая, что он теперь никого не представляет, ФИДЕ сохранила за ним это право.

И Злодей, как стали называть Корчного на покинутой родине, не преминул этим правом воспользоваться. Победив последовательно Петросяна, Полугаевского и Спасского, он вышел на Карпова.


Для проведения матча на первенство мира в 1978 году не было недостатка в предложениях: поступили заявки от семи (!) стран. Президент ФИДЕ Макс Эйве и Виктор Корчной в офисе Международной Федерации шахмат в Амстердаме.

Отказываться от борьбы за первенство мира на любой стадии для советских функционеров не было резона: они наказывали бы в этом случае самих себя. Но после поражения от Карпова время официальных матчей закончилось, и начался настоящий бойкот Корчного. Этот бойкот осуществлялся не отдельным лицом, а государством, причем не просто рядовым членом ФИДЕ, а самым влиятельным и могущественным.

Советские функционеры всегда отрицали официальный бойкот, утверждая, что бывшие коллеги Корчного сами отказываются играть с «предателем». На деле же бойкот существовал. И какой! Корчной уверяет, что потерял за cемь лет бойкота 43 крупных турнира. На чем основывается такая цифра, сказать трудно, но что второй тогда шахматист мира не сыграл в десятках турниров, приглашения в которые получить был должен, - факт.

Схема была незамысловатой: советская федерация, перед тем как послать своих представителей на заграничный турнир, заблаговременно запрашивала у организаторов список участников и, обнаружив там имя Корчного, оказывала давление на устроителей соревнования, с тем чтобы отстранить того от участия. Если это не удавалось, попросту сообщала, что участие советских гроссмейстеров в турнире невозможно. Грустная правда заключалась в том, что кое-кто из устроителей на Западе быстро понял действие этого несложного механизма, и Корчной попросту не получал приглашения, гарантируя таким образом участие представителей Советского Союза.

Именно к этому периоду относятся публикации Хейна Доннера в одной из крупнейших газет Нидерландов «Фолкскрант» (10 апреля и 15 июня 1979 года). Статьи Доннера любопытны не только как взгляд на шахматы в период холодной войны, но и в более широком смысле - как реакция стран Запада на политику cтраны с авторитарным режимом, особенно в свете реалий сегодняшнего времени.

Бойкот I
Невероятное случилось: в объявленном Корчному международном бойкоте Нидерланды шествуют в первых рядах! Факт, что Корчной не был приглашен на турнир в Вейк-ан-Зее в начале этого года был уже подозрителен, хотя турнирный комитет спрятался за надуманными объяснениями и нелепыми отговорками. Между тем стало ясно, что Корчной не получит приглашения ни в ИМБ-турнир в июле, ни в «Интерполис» в сентябре. На отчаянные письма Корчного ответа не последовало; организаторы были неумолимы: бизнес есть бизнес, и они просто-напросто боятся, что участие Корчного отпугнет русских. Элементарная арифметика подсказывает, что эти турниры действительно потеряют в этом случае какие-то пункты Эло.

Самое ужасное заключается в том, что Советская шахматная федерация была обслужена «на цирлах», даже не прося об этом. Ничего нового в их политике не произошло – «изменники» в любой точке земного шара должны чувствовать тяжелую руку советского правосудия, но заявлять об этом открыто... Нет, во всеуслышание советские ничего такого не делают, ведь это несовместимо с уставом ФИДЕ, в существовании которой они крайне заинтересованы. Но они даже и не должны грозить бойкотом: Голландия осуществляет бойкот сама!

Поведение турнирных комитетов, нередко состоящих в Нидерландах из одних и тех же людей, свидетельствует об их полной бесхребетности и отсутствии элементарных приличий.
Внушающая отвращение позиция, которую они заняли, заставляет вспомнить Германскую федерацию шахмат тридцатых годов, которая «для верности» прекратила приглашать в турниры мастеров еврейского происхождения еще до того, как были спущены директивы сверху.

Само ужасное состоит в том, что Голландия заняла лидирующую позицию в этом бойкоте Корчного. Его приглашения на два проходящих сейчас крупных турнира – в Монреале и Баня Лука (в Югославии) были отозваны, и было бы не нелогично предположить, что сделано это было потому, что такая заметная в шахматном мире страна как Голландия добровольно встала на колени, чтобы потрафить русским.
Таким образом Корчной (второй шахматист мира, а по существу - первый!) в этом году не имеет ни одного приглашения в турниры, соответствующие его уровню. ФИДЕ ничего не может предпринять в этом направлении – слишком велико влияние Советского Союза в Международной шахматной организации.

Я прочел, что несколько членов голландского парламента решили включиться в борьбу за права человека в спортивном мире. Прекрасная инициатива, но давайте, прежде чем читать нотации советским, что они должны делать в их стране, удостоверимся, что права человека не нарушаются в нашей собственной, и не являемся ли мы слепыми исполнителями их желаний. В конце концов, Корчной попросил политического убежища именно в Голландии! Его жена и сын мучаются сейчас в Советском Союзе, но должен ли сам Корчной страдать потому, что так решили Советы?
Конечно, Советский Союз с его неисчерпаемым резервуаром сильнейших гроссмейстеров представляет собой огромную силу, но и Голландия с тремя супертурнирами в год тоже кое-что да значит!
Советские известны своей грубостью и бесцеремонностью, но если Карпов хочет играть в голландских турнирах только при условии неучастия в них Корчного, надо дать понять ему, что он не вэлком в нашей стране. Нельзя же вести себя все время – тише воды ниже травы.

Бойкот II
Турнир в Вадинксвейне с участием чемпиона мира начался, и мы не увидели возбужденных толп, скандирующих «Карпов, убирайся домой!» Не было заметно и баннеров такого же содержания. Когда Корчной находился в эпицентре внимания, Советы не могли предпринимать по отношению к нему сколько-нибудь серьезных санкций, но после того как он был повержен Карповым, длинная рука советского правосудия незамедлительно дотянулась до проигравшего матч претендента. К моему вящему удивлению, организаторы западных турниров сочли это само собой разумеющимся.
В моей безграничной наивности, когда я реагировал на страницах этой газеты на открытое письмо Корчного в мой адрес, я считал это совершенно немыслимым, но не прошло и месяца, как оказалось, что Корчной был прав на сто процентов! Я нахожу это ужасным. Речь идет не о том, что советские такие уж невероятные мерзавцы или Корчной столь неприятный человек - не об этом речь; мы просто-напросто говорим о нескольких базовых принципах, которые не могут быть нарушены ни при каких обстоятельствах.

Когда я беседовал по этому поводу с Карповым, он сказал, что к бойкоту это не имеет никакого отношения; он не хочет играть с Корчным исключительно по личным мотивам. Карпов чувствует себя настолько оскорбленным, что только принесенные извинения могут заставить его занять место за шахматной доской напротив Корчного.
Разумная точка зрения: такого рода личные отношения не являются чем-то новым в шахматном мире. Алехин и Капабланка, например, годами избегали друг друга. Но ситуация вокруг Корчного несколько иная: если твердо придерживаться принципа «или он, или я», можно легко оказаться в роли проигравшей стороны. Но Карпову это не очень-то грозит, и когда я спросил его – не чувствует ли он себя не в своей тарелке, когда его личная неприязнь фактически приобрела характер заговора многих против одного, он только с сожалением посмотрел на меня, как на полного идиота.

Очень благородным поведение Карпова назвать нельзя, но к счастью он достаточно умен, чтобы не отождествлять себя с бойкотом целого государства. Он знает, конечно, что только официальные инстанции имеют право исключать игроков из турниров, а для этого надо сделать нечто иное, чем то, в чем советские обвиняют Корчного. Но если голландские шахматные организаторы и спонсоры, от которых организаторы находятся в полной зависимости, не чувствуют никаких моральных обязанностей по отношению к Корчному, необходимо сказать следующее.
Участие чемпиона мира, без сомнения, всегда является крайне заманчивым для любого турнира, но история – не застывшая лава, и именно из-за обструкции фигура Корчного сегодня может оказаться очень привлекательной. В четверном турнире в Вадинксвейне замена Карпова на Корчного могла бы оказаться крайне интересной».

Турнир в голландском Вадинксвейне (в два круга), о котором писал Доннер, довольно легко выиграл Карпов. Любопытно, что кроме чемпиона мира в нем участвовали Любош Кавалек, покинувший Чехословакию в 1968 году и живший в Соединенных Штатах, и автор этих строк. Очевидно, эмигранты, игравшие в Вадинксвейне (четвертый участник Властимил Горт проживал тогда в Праге, но и он через шесть лет эмигрировал в Германию), были менее одиозны в глазах советских функционеров, по сравнению с Корчным.


Анатолий Карпов, Любош Кавалек, Генна Сосонко: двадцать лет спустя...

Ранней весной 1981 года Корчной решил сыграть в очень сильном опене в Лон-Пайне. По договоренности с организаторами его имя не фигурировало в списке участников, посланном в Москву, и в Калифорнию приехали Олег Романишин и Артур Юсупов.

Переполох в посольстве СССР в Вашингтоне, в Москве, срочный обмен телеграммами. Но даже председатель Спорткомитета страны не мог единолично решить вопрос, связанный с участием советских гроссмейстеров в одном турнире с невозвращенцем.


Документ, полученный Корчным из архивов ЦК КПСС

После турнира в Лон-Пайне бойкот Корчного продолжался еще три года...

Разумеется, Корчной не был единственным, кто очутился в то время на Западе. Но если имена Солженицына и Тарковского, Ростроповича и Нуриева, Макаровой и Ашкенази, Барышникова и Бродского в стране, вытолкнувшей их, можно было не упоминать, не издавать книг, замалчивать концерты и спектакли, с Корчным было много труднее. Регулярно встречаясь за шахматной доской с представителями Советского Союза, играя матчи на мировое первенство, он вызывал глухую ярость у власти, постоянно напоминая о себе миллионам своих бывших сограждан. В газетных статьях, радио и телепередачах имя его чаще всего было скрыто за безликим «соперник», «претендент», а в официальных статьях – «изменник», «предатель» или «отщепенец». Но именно поэтому ненапечатанное и произносимое только шепотом, оно гремело внутри страны громче всяких фанфар. Он сделал шахматы тогда делом государственной важности, и о ходе матчей на первенство мира руководителям Советского Союза докладывали по прямому проводу, как будто это были сводки с полей военных сражений.
Но если встреч с Корчным за шахматной доской в официальных соревнованиях советским функционерам избежать не удалось, у них на руках оставался еще сильный козырь: семья невозвращенца. Члены семьи человека, без разрешения властей покинувшего пределы СССР, всегда становились изгоями, если не подвергались прямой опасности. Институт заложничества был известен с древних времен, но нигде не применялся с таким изощренным цинизмом, как в Советском Союзе.


Лондон 1982. Одиночный пикет Виктора Корчного

Документы того времени лучше всяких объяснений дадут представление, на каком уровне решались вопросы такого рода, и почему бесполезны были просьбы глав государств и международных организаций к вождям Советского Союза: выпуская на Запад семью «изменника родины», они создавали опасный прецедент, подрывающий основы самого строя.










Остается добавить, что Игорь Корчной, сын Злодея, провел два с половиной года в лагере за уклонение от военной службы и получил разрешение (вместе с матерью) покинуть пределы Советского Союза только с началом перестройки.


Игорь Корчной в 1977 году


И в 2011 в Цюрихе на восьмидесятилетии отца. Сидят – Марк Тайманов, Виктор Корчной, Петра Лееверик

Семь тощих лет кончились для Корчного в январе 1984 года, когда в Вейк-ан-Зее играли Белявский и Тукмаков, а еще через некоторое время подоспела перестройка.
Гражданство Корчному вернули в августе 1990 года. Специальным указом президента СССР в гражданстве были восстановлены 23 человека, первой в списке шла фамилия Солженицына. Хотя Корчной и был доволен, от предложения восстановить гражданство он отказался, через год став гражданином Швейцарии. А в мае 1992 года после шестнадцатилетнего перерыва в первый раз приехал в Петербург.


Петербург 1992. Во Дворец пионеров на Невском - Аничков дворец - Витя Корчной впервые пришел весной 1944 года. Фото Олега Баранцева

После первого приезда он побывал в России бесчисленное множество раз; на смену тощим пришли более чем семь тучных лет. Корчной играл турниры, матчи, тренировал, выступал с лекциями и сеансами, давал интервью, издавал книги. Приезжал не только в крупные города, не гнушался и глухой провинцией, а в 2007 году сыграл вместе со своим бывшим недругом за команду Южного Урала в первенстве России.


Одноклубники

Но чаще всего бывал в Питере. Не зря же в 1960 далеком году во время первого выигранного им чемпионата Советского Союза в Ленинграде доморощенный поэт писал:
Не оправдали наших планов
Отстали Спасский и Тайманов.
Теперь наш лидер основной
Один-единственный – Корчной.
Вперед, земляк, гони усталость,
Немного партий уж осталось.
Голубчик, друг, Корчной, родной,
Не поддавайся ни в одной!

Прикованный к инвалидной коляске, Корчной побывал в родном городе в августе 2013 года. По возвращении говорили по телефону. «Принимали хорошо... Даже сестру медицинскую наняли, зная, в каком я положении... Но дело не в этом... Главная новость - знаете какая?»
«???»
«Я видел Лотье».
«И что?..»
«Так вот – он... (долгая пауза)... оставил шахматы! Окончательно оставил!»
Я (с деланным изумлением): «Не может быть...»
Корчной: «Нет, абсолютная правда. Можете себе представить – шахматы оставить!!!.. Невероятно!»

Генна Сосонко