Максим Вашье-Лаграв (французский шахматист, гроссмейстер, неоднократный чемпион Франции и призёр чемпионатов мира среди мальчиков и юношей в разных возрастных категориях, чемпион Франции, двукратный чемпион Европы по блицу, член символических клубов победителей чемпионов мира Михаила Чигорина и Эугенио Торре) рассказывает о начале своей карьеры в шахматах, положении в элите шахмат и своих планах на борьбу за мировое первенство.
У Максима Вашье-Лаграва большие планы на 2019 год. Французский гроссмейстер, известный своим тонким атакующим стилем, входит в число сильнейших в мире с 2013 года, но ему пока ни разу не удавалось бросить вызов Магнусу Карлсену в борьбе на первенство мира.
Вашье-Лаграв даже никогда не участвовал в турнирах претендентов, особенно обидно пропустив это соревнование в 2017 году, когда он поднялся высоко в зачете серии Гран-При, на Кубке мира и по рейтингу, но не достиг цели ни в одном из этих зачетов.
Вашье-Лаграв собирается все исправить в 2019 году.
Когда вы открыли в себе шахматные способности?
В шесть лет отец привел меня в местный шахматный клуб. Я тогда этого не знал, но меня сочли талантливым. В том году я участвовал в своих трех первых турнирах, стал чемпионом Франции в своей возрастной группе и понял, что из меня получится неплохой шахматист. Помню, что меня всегда журили, что я играю слишком быстро. На чемпионате Франции на партию давалось по часу, а мне хватало пяти минут. Так часто делают дети. Когда вам шесть лет, один час тянется целую вечность! Только постепенно меня убедили, что использовать все свое время может быть полезно.
Что вам больше всего нравилось в игре?
В определенный момент до вас доходит, что учиться шахматам можно бесконечно. У человека нет пределов для совершенствования. Это мне нравится. Побеждая, вы словно доказываете свою правоту противнику и другим людям. Прекрасное ощущение, особенно, для ребенка. Я до сих пор радуюсь каждой победе!
Когда вы взрослели, в 1990-х и 2000-х, французские шахматы были на подъеме. Как думаете, почему так происходило?
Когда я родился, многие гроссмейстеры стали эмигрировать из стран бывшего Советского Союза в поисках лучшего будущего,
и Франция была для них привлекательным местом. Эти шахматисты начали работать тренерами в различных клубах, что дало многим начинающим шахматистам возможность заниматься с сильными наставниками. Я знал почти легендарного болгарского гроссмейстера Николу Спиридонова. Мы работали вместе около четырех лет, он учил меня защите Грюнфельда и эндшпилю, сильно повлияв на мой шахматный стиль. До сих пор игра в эндшпиле - мой конек: я спасаю худшие окончания или сохраняю давление, получая шансы на победу.
В отличие от других шахматистов элиты, вы учились в университете и стали профессионалом, когда вам было уже за двадцать. Было ли тяжело находить компромисс между шахматной карьерой и вечеринками с друзьями?
Тяга к вечеринкам пробудилась во мне немного позже, когда мне было 22-23 года, я уже был полноценным профессионалом и подбирался к мировой двадцатке. Я сильнее ощутил то, что можно назвать "зовом французской души". Как профессиональный шахматист я часто общался со своими коллегами и соотечественниками, которые уже уделяли немало внимания вечеринкам, но не думаю, что это когда-либо мешало мне играть в шахматы. Такой отдых нужен, чтобы хорошо себя чувствовать, расслабляться, думать о чем-то еще, кроме шахмат. Мне также нравится заниматься спортом: теннисом, настольным теннисом, даже футболом, хотя я играю в него просто ужасно.
Иногда вы шутите в Твиттере о своей лени. Можете рассказать об этом?
У меня всегда были проблемы в связи с тем, что я откладывал все до последней минуты. Например, накануне своего первого Кубка Мира в 2009 я не готовился к турниру, пока не приехал в Ханты-Мансийск, и претерпел много мучений в дебюте в первых двух матчах. Моя проблема в том, что мне не пришлось по-настоящему усердно трудиться, чтобы добраться до определенного уровня, и теперь это трудно изменить.
Я наиболее усердно работал над шахматами тогда, когда чувствовал, что положение становится критическим, например, в 2015 году. К тому времени я уже год играл в элитных турнирах, но вдруг понял, что у меня не получается навязать борьбу сильнейшим шахматистам. В тот год был период, когда я не мог победить на протяжении 30 партий, и мой рейтинг снизился с 2770 до 2720. В другой раз это случилось в 2008 году, когда мой рейтинг поднялся до 2700, и все гроссмейстеры с рейтингом 2500-2600 начали играть со мной намного осторожнее. Неожиданно мне стало труднее их побеждать, и потребовалось время, чтобы с этим разобраться.
Что вы думаете о разнице между элитой и гроссмейстерами, которые не дотягивают до 50 или 100 сильнейших?
Многое зависит от глубины дебютной подготовки. С рейтингом 2500 вам она не нужна. Если вы будете готовиться как игрок с рейтингом 2800, это принесет пользу, но заниматься нужно другим. Вам нужно усиливаться в других составляющих мастерства прежде, чем дебютная подготовка станет критически важной. Болельщики не понимают, что элитным шахматистам нужно заучивать очень много вариантов, просто чтобы получить игру белыми. Я даже не говорю о преимуществе, просто о возможности побороться за него с противником.
Это одна из самых больших проблем современных шахмат. У некоторых шахматистов есть в этом преимущество, например, у Фабиано Каруаны, который сейчас может похвастаться очень хорошей подготовкой. Даже Магнусу по-своему удается получать игровые позиции, где он может бороться на своих условиях.
Хотя бы примерно опишите, сколько информации вам приходится запоминать.
У всех нас есть файлы с глубоко идущими вариантами, где хранятся все наработки. Для каждого варианта в таком файле содержится от 3,000 до 6,000 ходов, иногда еще больше. В файле для каждого дебюта, например, варианта Найдорфа, может быть много идей, особенно, боковых предназначенных, чтобы удивить противника. Конечно, вам не надо запоминать каждый ход в этих файлах, но нужно знать ключевые позиции, и как туда добраться.
Вы упоминали подготовку Фабиано. Насколько его превосходные результаты в 2018 году зависели от подготовки?
Фабиано в последнее время значительно усилился. Он очень грозен в дебюте, но так было всегда. Сейчас его игра поднялась на исключительный уровень, но я должен сказать, что у меня нет ощущения, что он меня полностью переигрывает, и я не вижу, что он переигрывает других шахматистов, как это было с Магнусом в 2012-2014 годах. Единственный турнир, где он был на голову выше остальных, - Кубок Синкфидла в 2014 году [где Каруана выиграл первые семь партий], вот это было нечто.
Почему Магнус был непобедим с 2012 по 2014 годы, и почему он не демонстрировал такого же превосходства с тех пор?
Он не знал устали. Он постоянно наращивал давление, не давал своим противникам передышки. Потом мы поняли, как с ним бороться. Мы анализировали, что он делал верно, учились на своих партиях, шаг за шагом сокращали расстояние. Возможно, поэтому он уже не так сильно доминирует в наши дни. Он остается сильнейшим в мире шахматистом, поэтому нельзя сказать, что разрыв полностью преодолен. Возможно, он сохраняет превосходство потому, что выбранный игровой стиль для него очень органичен.
В 2016 году вы были вторым по рейтингу шахматистом. Вы думаете, что когда-либо сможете встретиться с Магнусом в матче на первенство мира?
Мне очень важно попасть в следующий Турнир претендентов. Если не получится, к следующему отборочному циклу в 2022 году мне будет уже 32 года. В таком возрасте уже поздно дебютировать в Турнире претендентов, потому что там нужно занимать первое место, а потом побеждать и в матче на первенство мира. Для этого главное - опыт, потому что чемпионские матчи - продолжительные соревнования, требующие особой подготовки.
Вместе с возможностью бросить вызов чемпиону в матче на первенство мира, вы получаете шесть месяцев на подготовку к противнику, изучаете каждый ход, ищете малейшие слабости. Это сильно отличается от того, к чему мы привыкли, а у Магнуса сейчас так много опыта в борьбе за мировое первенство, что кому-то, кто встретится с ним в матче впервые, будет очень трудно компенсировать этот разрыв.
Насколько сильно вы были разочарованы непопаданием в Турнир претендентов 2018 года, учитывая, насколько Вы были близки?
В конечном счете, несколько незначительных ошибок обошлись мне очень дорого. Я был сильно разочарован, потому что стремился к победе весь год. Я чувствовал, что Гран-При - моим лучший шанс пройти отбор, но я выиграл недостаточно много партий. Кубок мира 2017 года оказал на меня наиболее тяжелое психологическое воздействие.
Добравшись до полуфинала [где Вашье-Лаграв проиграл Левону Ароняну], вы ожидаете, что пройдете отбор. Возможно в будущем мне надо больше работать над действиями в решающие моменты. Будет плохо, если я снова пропущу Турнир претендентов, потому что, как я говорил, опыт в таких соревнованиях важнее всего. Даже если я попаду в турнир в 2020 году, вряд ли я стану его победителем с первой попытки. Так что, неудачи 2018 года, хоть и задержали развитие моей карьеры, но надеюсь, лишь на время.
Вы чувствуете, что, если не сыграете матч на первенство мира в ближайшие годы, то этого не случится уже никогда?
Часики тикают. Шахматы становятся все моложе, взрослеют новые шахматисты. Сейчас им по 18-19 лет, а через шесть лет они поднимутся на вершину. Конечно, есть и такие шахматисты, как Виши Ананд, который отлично выступает и в 50 лет, но это исключение.
Можно ожидать завершения игровой карьеры примерно к 40 годам. Даже в 36 или 38 лет очень трудно бороться за чемпионский титул. Мне нужно найти способ подняться на новую ступень и попасть в Турнир претендентов.
Почему вы считаете 40 непреодолимым барьером?
Важным фактором является физическое истощение. В шахматах важна концентрация. Если утратить ее всего на один ход в партии, этот ход может дорого вам обойтись. Также важна память. С возрастом возрастает доля ошибок в порядке ходов или просто забытых вариантов.
Было заметно, насколько это влияет на игру Владимира Крамника в последние годы. Чувствовалось, что он не может поддерживать прежний уровень в течение всего турнира. Он не мог сражаться с неизменной энергией и сохранять концентрацию на каждом ходу, вот почему он совершал эти просмотры. Не потому, что его мозг прекратил работать, а потому, что время от времени его телу требовался отдых, и он больше не мог выдерживать физическое и умственное напряжение. [Крамник завершил свою профессиональную карьеру в январе.]
Источник
